Я был тенью свиристеля,убитого
Ложной лазурью оконного стекла;
Я был мазком пепельного пуха,-и я
Продолжал жить и лететь в отраженном небе.
И также я удваивал изнутри
Себя,лампу,яблоко на тарелке,-
Раздвинув занавески,скрывшие ночь,я давал темному стеклу
Развесить над травой всю мебель,
И как было дивно,когда снег
Накрывал весь видный мне лужок и вздымался так,
Что кресло и кровать стояли и точности
На снегу,на этой хрустальной земле!