Just_Dance, 44 - 14 декабря 2009 09:51

(продолжение)
Некоторое время он продолжал жить на свалке, пока его оттуда не прогнали. Он был одиноким и слабым ребенком, но никто из других бродяг не пожелал взять его под свою опеку. Он нашел себе прибежище в подвале одного из старых деревянных домов, стоявших неподалеку. Дом был запущен, небольшой сад давно зарос сорняками - хозяева, видимо, держали его просто как капиталовложение. Меркер, конечно, соблюдал осторожность, стараясь не попадаться лишний раз на глаза соседям – вряд ли ему позволили бы здесь околачиваться. Но в целом он был доволен – в подвале было гораздо теплее, чем в коробах среди мусора, и наступающая зима больше его не пугала.
Ночами он продолжал пробираться на свалку, чтобы найти себе еду. В соседские дворы залезть он не решался. От бродяг – тех, что выгнали его со свалки, - ему, конечно, не удалось скрыть свои ночные визиты, но обычно они делали вид, что не замечают его. Видимо, где-то глубоко в их сердцах все-таки затаилась жалость и чувство стыда за то, что так жестоко обошлись с беспомощным ребенком. Меркер был им за это молчаливо благодарен.
Само собой, Меркер вырос нелюдимым и свободолюбивым. Вскоре ему стало скучно во дворе у свалки, он захотел увидеть мир. Он сменил место своего проживания, перебравшись в город. Несколько ночей подряд он шел вдоль большой дороги, по которой с ревом проносились машины – так же, как сейчас по мосту позади него. Он верил, что эта дорога приведет его туда, откуда все они берутся, к источнику чудес и океану еды. В конце концов, именно оттуда на свалку приезжали мусоровозы. Значит, если там так много еды, что ее избыток вывозят на свалку, Меркер-то уж точно сможет найти себе источник пропитания.
Город таил в себе огромное количество открытий, но еще больше опасностей. Поначалу Меркер был поражен его ослепительным блеском, роскошью и чистотой, веселым шумом и огромным количеством людей. Он, как зачарованный, смотрел по ночам в горящие окна высоких домов. Там люди проводили свою прекрасную жизнь, там было тепло и уютно. Меркер все чаще ловил себя на мысли, что и сам хотел бы жить в одном из таких домов. Ему начинало казаться, что именно для этого он здесь и оказался – чтобы начать другую жизнь, такую же сытую и безоблачную, как у этих людей.
Именно тогда он набрался смелости и первый раз зашел в подъезд дома, где, как ему казалось, должны жить самые счастливые люди. Вот сейчас, думал он, откроется одна из этих роскошных дверей, оттуда выйдет добрый и милый человек с широкой улыбкой на светящемся радостью лице, и пригласит его войти. Накормит вкусным ужином, позволит погреться в теплых желтых лучах домашнего света, а может, даже разрешит остаться.
Из дверей выходили люди, но они его не замечали. Меркер сидел на каменном полу, глядя на них полными нежности глазами, но они лишь проходили мимо, опустив взгляд, лишь иногда ворча что-то себе под нос.
Тогда Меркер понял, что эти люди ему совсем не рады. Они вообще мало чему рады. Люди слишком озабочены какими-то проблемами, чтобы даже заметить красоту и совершенство того, что их окружает. Они вечно чем-то недовольны, и вечно хотят что-то изменить. Так и проходят их жизни – в стремлении сделать еще лучше то, что и так хорошо.
Люди в основной своей массе глупы, понял Меркер. И их глупость и ограниченность заставляет их быть такими черствыми.
С тех пор Меркер все чаще и чаще убеждался в правильности своего мнения. Люди будто загипнотизированы своими условностями и ритуалами. Ценность для них имеет не сама вещь, а то, что она означает в их обществе – некий символ, фетиш, как они это называли. Даже из еды они сделали фетиш, как позже убедился Меркер. Меркер никогда не гнушался никакой едой; конечно, какая-то еда была более вкусной, какая-то – менее, но все равно это была лишь еда. Но с каким лицом люди поглощали некоторые виды пищи – это не поддавалось описанию. Их будто распирало от самодовольства, когда они ели маленькие черные рыбьи икринки. Намазывали их на хлеб с таким видом, будто всю жизнь прожили именно ради этого момента. Такие смешные.
(окончание дальше)

• 
• 
•